Александр Сергеевич Пушкин
Покров, упитанный язвительною кровью…
Из А. Шенье
Покров, упитанный язвительною кровью,
Кентавра мстящий дар, ревнивою любовью
Алкиду передан. Алкид его приял.
В божественной крови яд быстрый побежал.
Се — ярый мученик, в ночи скитаясь, воет;
Стопами тяжкими вершину Эты роет;
Гнёт, ломит древеса; исторженные пни
Высоко громоздит; его рукой они
В костер навалены; он их зажёг; он всходит;
Недвижим на костре он в небо взор возводит;
Под мышцей палица; в ногах немейский лев
Разостлан. Дунул ветр; поднялся свист и рёв;
Треща горит костёр; и вскоре пламя, воя,
Уносит к небесам бессмертный дух героя.
Пушкин, 1835
Перевод фрагмента идиллии Андрея Шенье «Oeta, mont ennobli par cette nuit ardente…» (Эта, гора, облагороженная той пылающей ночью…, франц.). Основано на мифе о гибели Геркулеса (Геракла, Алкида, то есть внука Алкея). Кентавр, пораженный ядовитой стрелой Геракла, мстя ему перед смертью, предлагает жене Геракла, Деянире, взять его запекшейся отравленной крови. Эта кровь якобы способна вернуть любовь Геракла. Предвидя измену Геракла, Деянира посылает ему плащ, пропитанный отравленной кровью Кентавра. Не находя сил вынести мучения от яда, Геракл сжигает себя на костре.