Александр Пушкин — Кто из богов мне возвратил…

Александр Сергеевич Пушкин

Кто из богов мне возвратил…

Кто из богов мне возвратил
Того, с кем первые походы
И браней ужас я делил,
Когда за призраком свободы
Нас Брут отчаянный водил?
С кем я тревоги боевые
В шатре за чашей забывал
И кудри, плющем увитые,
Сирийским мирром умащал?

Ты помнишь час ужасный битвы,
Когда я, трепетный квирит,
Бежал, нечестно брося щит,
Творя обеты и молитвы?
Как я боялся! как бежал!
Но Эрмий сам незапной тучей
Меня покрыл и вдаль умчал
И спас от смерти неминучей.

А ты, любимец первый мой,
Ты снова в битвах очутился…
И ныне в Рим ты возвратился
В мой домик темный и простой.
Садись под сень моих пенатов.
Давайте чаши. Не жалей
Ни вин моих, ни ароматов.
Венки готовы. Мальчик! лей.
Теперь не кстати воздержанье:
Как дикий скиф хочу я пить.
Я с другом праздную свиданье,
Я рад рассудок утопить.

Пушкин, 1835

Вольный перевод оды Горация «К Помпею Вару» (кн. II, ода VII). Гораций с Помпеем Варом участвовал в республиканских легионах Брута и сражениях против Цезаря Октавиана-Августа при Филиппах. Написано для включения в «Повесть из римской жизни» («Цезарь путешествовал…»), после слов: «…не верю… трусости Горация. Вы знаете оду его?» Затем следует объяснение оды.

Помпей Вар — товарищ Горация по военной службе. Он не ограничился участием в битве при Филиппах, а вместе с остатками армии республиканца Марка Юния Брута участвовал в новой войне Секста Помпея против Октавиана, тоже окончившейся поражением республиканцев. В этой оде Гораций поздравляет своего друга с благополучным возвращением после войны и приглашает его на радостный пир.
Бежал, нечестно брося щит — вероятно, правильно понял это признание Горация Пушкин, который «не верит трусости Горация». «Хитрый стихотворец хотел рассмешить Августа и Мецената своею трусостью, чтобы не напомнить им о сподвижнике Кассия и Брута» («Цезарь путешествовал…»). Гораций, бывший в битве при Филиппах в должности военного трибуна, не носил щита.
Эрмий — бог Гермес.

В своем переводе Пушкин: 1) заменяет размер подлинника («алкеева строфа») ямбами, 2) старается избегать римских черт для облегчения понимания русским читателем. Перевод Пушкина вызвал восторг Белинского: «Можно ли не слышать в них (т. е. в стихах) живого Горация!» — восклицает Белинский.